Читать книгу - "Вариант `И` - Владимир Михайлов"

Я проснулся, когда настоящее утро еще не успело установиться; сработал внутренний будильник. Неплохо было бы позавтракать; однако нечем оказалось. Пришлось ограничиться утренними процедурами; на йогу времени уже не хватало. Пока Наташа собиралась, я внимательно осмотрел квартирку: все должно было остаться точно в том порядке, в каком было, когда здесь появились мы. Что касается Изи с его людьми, то я был уверен: им эта заповедь известна ничуть не хуже, чем мне. Спустились на лифте. Вчерашний подарок-один я держал в кармане, подарок-два, более громоздкий, лежал в сумке на самом верху. Впрочем, если говорить серьезно, сию минуту я никаких событий не ожидал, а оружие приготовил лишь для того, чтобы вызвать у себя необходимое настроение боевой собранности. Интуиция не подвела: в подъезде было спокойно до полной безмятежности. Перед тем как выйти во двор, мы все же постояли с полминуты. Потом Наталья спросила:

– Куда теперь?

Ответ был у меня готов заранее:

– Думаю, сейчас мы вправе посетить мою гостиницу – скорее всего именно там нас никто не ждет. Кроме разве что хорошего завтрака. Кстати, мне не помешает заправка в тамошнем банкомате. В Москве они попадаются не столь часто, как хотелось бы.

– Были бы деньги на счету, – изрекла Наташа тоном опытного финансиста, – а уж как их получить – вопрос техники.

– Это я запишу, – пообещал я. – При случае блесну в разговоре с приятелями; то-то удивятся.

– Насмешник, – сказала она, без особой, впрочем, обиды.

Мы вышли. Я пожалел, что машина так и осталась перед Натальиным подъездом: сесть бы сейчас и поехать – минимальная потеря времени. Но не приходилось ожидать, что какой-нибудь доброжелатель уловит мою мысль и мгновенно пригонит машину сюда; приходилось пользоваться подручными средствами.

Такси не было видно, ловить левака (этот промысел, похоже, еще процветал в великом городе, невзирая на все карательные меры) я не решился: кстати подвернувшийся водитель мог оказаться вовсе не случайным. Но и шагать по улице было все же рискованно: из любой проезжающей мимо машины нас могли расстрелять без всяких затруднений.

– Метро здесь далеко? – спросил я. – В этом районе я не очень ориентируюсь.

– Не близко. Минут пятнадцать.

– Только, по возможности, глухими местами…

К счастью, это был один из исторических районов Москвы, богатый тихими – особенно в ранний час – переулками. За время работы с Хилебиным Наташа успела достаточно хорошо познакомиться со здешней топографией. В метро – вход из подземного перехода – мы и в самом деле оказались через четверть часа.

Ехать пришлось с одной пересадкой. В холл отеля мы вошли непринужденно, с ощущением своего законного права быть здесь и с видом деловых людей, у кого каждая минутка на счету и которых здесь, безусловно, уже ждут. На самом деле я был уверен, что тут никто нас не подстерегает.

И напрасно.

Едва мы разделись в номере и я заказал по телефону завтрак, как в дверь вежливо постучали. Официант, даже передвигайся он со скоростью света, просто не мог бы успеть заказать и получить все по продиктованной мной программе; стучал явно кто-то другой.

На всякий случай я изготовил браунинг – но так, чтобы он не бросался в глаза нежданному посетителю.

Стук повторился, и я, жестом отправив Наталью в спальню и заняв позицию справа от двери, крикнул:

– Открыто!

Дверь медленно распахнулась, и в комнате появился американец. И я сразу понял: он обязательно должен был появиться. Именно сейчас и именно тут. Я непростительно упустил из виду, отвлеченный более существенными вопросами, что как раз сегодня в номере должна была появиться моя статья. Та самая, которую я даже не начинал писать – и, откровенно говоря, вообще не собирался. Утренние номера уже вышли. Но даже если бы он не успел просмотреть нужное ему издание, он и так заранее знал бы, что материал редакцией не получен. Ну, что же – придется поговорить на тему о.

– Милости прошу, – сказал я как можно любезнее, придерживая пальцами карман брюк, чтобы рукоятка не очень высовывалась. Для интерьера эта модель браунинга, пожалуй, все же великовата; этот инструмент любит более обширные пространства. Но выбирать не приходилось.

Гость вошел.